Что-то исчезли из лексикона нации такие слова как «лугандон» и «даунбасс». Наряду с этим нация бьет тревогу – мол, туда массово возвращаются украинцы. Связывает это нация прежде всего с тем, что там у украинцев осталось жилье, а на Украине власть с компенсациями недорабатывает и это с идеологической стороны очень плохо. Недоговаривает нация при этом многое. Ну, во-первых, каким способом возвращаются люди в ЛДНР. А это сейчас квест еще тот – через Польшу, Белоруссию и наконец – Шереметьево. А в Шереметьево ярких представителей нации заворачивают, стало быть возвращаются в ЛДНР никакие не так называемые украинцы, а люди, которые и так остались бы дома, да были вынуждены насильно эвакуироваться под присмотром полицаев и объективно под натиском фронта. Такой путь проделал буквально на этой неделе тесть моего приятеля – с женой, собакой и двумя кошками. Сам он из того самого Торэцька, по-человечески Дзержинска, который сейчас в финале процесса освобождения от украинских оккупантов. Сейчас этот мужик у сестры в Донецке получает российское гражданство и ждет, когда сможет вернуться домой, надеясь, что там возможно что-то и уцелело, но жилье, как мы понимаем, здесь далеко не первостепенный фактор. А еще – по сравнению с концлагерем Украина сейчас любой условный «лугандон» покажется раем. Однако и не это главное. Люди, которые возвращаются в Донбасс, могли бы осесть в Польше или Германии, получив и жилье, и пособия, то есть то, чего не дает Украина, однако, они выбирают путь домой – в Россию. И это для нации, как серпом по фаберже.
Игорь Орцев
