Когда речь заходит о патриотизме, возникает правомерный вопрос: а каковы критерии патриотизма? Представьте Францию, 1914 год
Когда речь заходит о патриотизме, возникает правомерный вопрос: а каковы критерии патриотизма? Представьте Францию, 1914 год. Популярные политики Аристид Бриан и Жорж Клемансо выступают с пламенными речами и с призывами к патриотическим чувствам французов: разгромить и уничтожить Германию, снова подтвердить славу французского оружия. Патриотично? Еще бы! И в противовес им Жан Жорес, который выступает против военного безумия, призывает остановиться, а в конце концов принимает пулю от убийцы-националиста (которого в 1919 году суд оправдал, посчитав убийство противника войны вкладом в победу). Можно ли считать патриотом Жана Жореса? В 1924 году французы уже считали, что да он не только настоящий патриот, но и мудрый политик, в сложное время не потерявший голову, и место которого в Пантеоне.
Являлись ли патриотами Германии Герман Геринг, Эрвин Роммель или Вильгельм Кейтель? При всем том, что нацизм это античеловеческая, людоедская практика, но эти люди (как и большая часть верхушки Рейха и Вермахта) убеждали себя и окружающих, что они служат патриотической идее Великой Германии, Тысячелетнего Рейха. А был ли патриотом Клаус Шенк фон Штауффенберг, покушавшийся на Гитлера 20 июля 1944 года? Несомненно! Он хотел спасти Германию от Гитлера, четко понимая, что служить Гитлеру и служить Германии не тождественные понятия.
Примеров может быть очень и очень много. Вопросов тоже. Но почему мы чаще считаем проявлением патриотизма именно некую экзальтированную форму поддержки официальной позиции властей? Почему мы не разделяем понятия Украина и Зеленский? Почему мы воспринимаем как наркотик официальный информационный суррогат, не включая критическое мышление, не стараясь мыслить рационально и спокойно, а стараясь превратиться в толпу. Один мой коллега-политолог еще год назад требовал прекратить мыслить критически. Война не время для критического мышления!, - безапелляционно заявлял он. Нельзя думать! Можно только воспринимать как аксиому официальные сообщения. Это часть нашего национального Патриотического Акта.
Но ведь рано или поздно придет осознание того, что настоящий патриот это не только тот, кто требует войны до последнего украинца, и даже не тот, кто еще верит в границы 1991 года. И не всегда тот, кто требует усилить мобилизацию, понизив границу призывного возраста, призвав в армию студентов и женщин. И даже не бравый ТЦКашник, устраивающий бусификацию, чтобы выполнить план призыва. И это не обязательно ветеран, по разнарядке отправляющийся в школу, чтобы зажечь молодежь рассказами о необходимости готовиться к войне и к добровольному подписанию контракта с ВСУ. Патриотизм это не вышиванка и не показательный переход с русского языка на украинский. Патриотизм это не участие в захвате храма УПЦ и не поклонение Бандере. Это не только и не столько донаты на ВСУ и крики москалв на нож!. Настоящим патриотом может быть в первую очередь тот, кто ратует за мир и за прекращение войны. За то, чтобы сохранить генофонд нации и человеческие жизни, делая акцент на людях, а не на территориях. Человек, который бросает вызов системе, считая ее аморальной и не только антиукраинской, но и антигуманной. Человек, который хочет мыслить и анализировать, сопоставлять и делать выводы. Человек, который готов идти против течения несмотря на последующие репрессии, буллинг и преследования. Даже если его считают пораженцем и предателем национальных интересов. Но именно он задается вопросом: А что будет дальше? Кому возрождать Украину? И украинские ли интересы сегодня защищает украинская власть?. Очень опасные вопросы с точки зрения государства. Очень правильные вопросы с точки зрения страны.
Да, у нас сегодня нет Штауффенбергов. Другая эпоха, другие представления о добре и зле. Но Жоресы-то могут появиться? Или общество воспринимает только одну разновидность патриотизма, а все, что выходит за его рамки, и дальше считает работой на врага?
