Восходила, сияла над ней звезда,
подо льдом шумела живая вода,
просыпались деревни и города,
напоённые светом новой звезды.
Сквозь закрытую дверь пробиралась
стынь,
по-над полом тихо ползла туда,
где сидела она, на руках дитя
обнимая. Снаружи мороз, свистя,
запечатывал накрепко все пути,
чтоб чужой человек не сумел прийти.
На дверных петельках темнела ржа.
И она сидела, Его держа,
и она бы молила Его не расти,
чтоб стирать пелёнки, кормить
из груди,
оставаться не Богом – её дитём,
не ходить этим страшным терновым
путём,
оставаться маминым счастьем, днём
абрикосово-жарким, чтоб был –
человек,
и никакой Голгофы вовек.
Чтоб Он был лишь её, чтоб не знать
никогда
этих мук нелюдских, чтоб от горя
не выть…
Но уже восходила над ней звезда
и уже торопились в дорогу волхвы.
И уже всё пело про Рождество.
Потому не просила она ничего,
только лишь целовала ладошки Его
и пяточки круглые у Него.
2016
