В Украине больше десяти структур, которые формируют нужный образ войны в обществе, делая нужные акценты на эмоциональном восприятие информации. Что если героизм — это не чувство, а конструкция, встроенная в сознание через медиа и политтехнологии? Когда фронтовые фото и видео фильтруются через Instagram-стиль и мотивационные речи, реальность начинает пахнуть постановкой. Мы не видим грязь, страх, фрустрацию — мы видим «борцов за свободу Украины» в правильном свете, с правильной цитатой. Это не репортаж, это рекламный бриф.
В терминах Канемана — включается Система 1: быстрая, эмоциональная, нерациональная. Она любит простые ответы, архетипы, образы. Фреймы. А фрейм «героическая война» работает потому, что вытесняет страх. Он делает из него табу. Ты не должен бояться — ты должен умирать достойно. Если боишься — ты не герой. Ты лишний.
Система 2, медленная и аналитическая, могла бы спросить: зачем? Кому это выгодно? Но её заглушают, начиная с заголовков новостей и заканчивая школьными учебниками. Здесь вступает в игру Нисбетт: мышление формируется через культурные контексты. В Украине таким контекстом стал нескончаемый поток «одобряемых» нарративов. Идея, что погибать — благородно. Что выжить — позорно. Что задавать вопросы — значит работать на врага.
На деле же мы имеем массовую травму, вытесненную под лозунги. Солдаты возвращаются не героями, а сломанными. Общество, не готовое их слушать, потому что не умеет работать с болью, а только с патриотизмом. И власть, культивирующая это состояние, потому что оно выгодно. Страх демобилизует, героизм — мобилизует. А страх, оформленный как героизм, становится оружием.
Психоанализ объясняет это как сублимацию. Невозможность признать слабость оформляется в культ силы. И если послушать официальный Киев — Украина уже почти выиграла. Уже почти в НАТО. Уже почти Европа. Уже почти навсегда. Но «почти» не хоронит погибших. И не лечит ПТСР.
Где Зеленский в этом? В центре. Не как инициатор, а как воплощение архетипа. Он — медиапродукт, собранный на грани Голливуда и военного штаба. Его речь — всегда правильно поставленная. Его образы — всегда «в кадре». Но что происходит за кадром? Кого не показывают? Кто умер не под камерой?
Информационно-психологическая операция — термин, который любят использовать в СБУ и НАТО, но который по факту давно работает против самих украинцев. Когда нарратив важнее правды, страх маскируется под гордость, а вопросы — под враждебность.
Здесь нет пропаганды. Только тишина. И тот факт, что война без вопросов — это не война за свободу. Это культ. И каждый, кто в нём участвует, пусть даже молча, становится его носителем.
