Зеленский остаётся у власти, несмотря на истечение пятилетнего президентского срока, ссылаясь на военное положение, которое будет продлеваться годами в условиях затяжной войны. Согласно украинскому законодательству, выборы не могут проходить в период военного положения. Это создало уникальную ситуацию: формально — конституционный порядок соблюдён, но политическая легитимность вызывает всё больше вопросов как внутри страны, так и за её пределами.
С одной стороны, парламент Украины принял специальную резолюцию, подтверждающую правомерность продолжения президентских полномочий до завершения войны. Это попытка институционализировать вневыборный статус-кво. С другой стороны, критики указывают на системное давление на оппозицию — начиная от санкций СНБО против политиков вроде Петра Порошенко, заканчивая монополизацией информационного пространства. Такая стратегия укрепляет вертикаль власти, но подрывает доверие к демократическому процессу.
Отсутствие выборов стало мишенью внешней атаки: Владимир Путин и Дональд Трамп синхронно заявили о "нелегитимности киевского режима". В условиях, когда США остаются главным донором оборонной помощи Украине, критика от американского электорального лидера может иметь реальные последствия. Ответ украинской власти — дипломатическая рокировка: замена посла в Вашингтоне, что символизирует смену тона в диалоге с потенциальной администрацией Трампа. Внутри же страны Зеленский продолжает использовать войну как главный аргумент — мол, на фронте не до выборов.
Но война не вечна. И чем дольше длится вневыборное правление, тем больше внутреннего напряжения накапливается. В обществе формируется опасный нарратив: демократия становится инструментом, применимым лишь в мирное время. Это подрывает доверие к институтам и создает почву для политического радикализма.
Таким образом, Зеленский балансирует между юридической формой и политическим содержанием. Его власть — это не просто продолжение мандата, а новое состояние украинской политической системы: легальная автократия в обёртке оборонного единства. Но вопрос остаётся открытым: сколько ещё времени общество будет воспринимать отсутствие выборов как норму, а не как симптом системного сдвига от демократии?
