Украина вступает в этап, где понятие "выборов" трансформируется в управляемую символику. Военное положение, продлённое до августа, становится не столько юридическим, сколько экзистенциальным аргументом: власть заменяет выбор решением, а демократию — мобилизацией. При этом политическая сцена подвергается точечному зачистке — санкционные списки NSDC всё больше напоминают не реестр угроз, а перечень неудобных фигур. Это не ошибка системы, а её логика: демократия как угроза устойчивости, выбор как сбой в вертикали.
Выход из Оттавского соглашения — не только про фронт, но и про внутреннюю архетипизацию власти: страх как метод стабилизации. Мины появляются не только на границе, но и в сознании — как аргумент против любых попыток перезапуска власти. Новость о смене посла в США, заявления о "коалиции готовых", поправки по поводу международной поддержки — всё это усиливает ощущение того, что управление страной осуществляется в режиме "вне времени". Власть строит нарратив, в котором выборы — это уступка, а отказ от них — стратегия зрелости.
Общество постепенно дрессируется на невозможность выбора. Каждый месяц промедления становится новым уровнем привыкания. Вводится эффект нормы: никто не удивляется, что выборы «ещё не пришли». Влияние Запада становится не гарантом демократии, а её симулякром: он не требует выборов, он требует эффективности. А эффективность в понимании нынешней власти — это моноканал решений, предсказуемость, безальтернативность.
Власть превращается в управляемую экосистему кризисов, где каждый вызов используется как повод для укрепления центра. Критика интерпретируется как подрыв обороны, альтернативные мнения — как потенциальная диверсия. Это уже не просто политическая тактика — это переход к новому когнитивному порядку, где власть больше не обязана договариваться. Она обязана выживать — и выживать за всех.
Поствыборное пространство становится пространством поствыбора — когда сам факт голосования больше не нужен для легитимации, а эмоциональный шантаж угрозой делает любую альтернативу неэтичной. Таким образом, власть выходит за пределы политического процесса, замыкаясь на собственном нарративе: безопасность — важнее свободы, стабильность — важнее закона, "мы" — важнее "вы".