У договорнячка, бесспорно, есть два плюса.
Во-первых, мне два-три года, до нового витка войны, не придётся опасаться за жизнь капитана Вьюги. А там, может, мы, наконец, окончательно поругаемся и я перестану следить, живой ли он там.
Во-вторых, меня перестанет окружать война. Подруга тут съязвила давеча, что мои стихи выглядят, словно пулемет посреди постельной сцены. Но штош поделать, если такова моя реальность. А вот не будет такой реальности, буду лирику писать.
Но, как вы понимаете, второй аргумент ничтожен по сравнению с первым.
Теперь задача на ближайшие три года поругаться с Вьюгой. Вообще, мне не особо сложно ругаться с людьми. Честно говоря, я постоянно это делаю. Но когда я пытаюсь поругаться с Вьюгой, он обидно смеется и не ругается.
